– Спасибо. Приятно получить поздравление от читателей еврейского журнала с пятидесятитысячным тиражом. То, чем мы, я и мой коллектив, сегодня занимаемся, считаю культурологическим проектом. И то, что его заметили и оценили, – мощный стимул для будущей работы.
– Видимо, альбом «Ди лидер фун идишес штетл» – не первый ваш еврейский проект. Что ему предшествовало»?
– Еще когда я работал с Владимиром Винокуром, во время первых наших зарубежных гастролей мы показывали короткий пародийный номер. Винокур выходил и объявлял: «Специально для руководителей антисемитского общества “Память”, тонких знатоков и ценителей еврейской народной музыки, по их неоднократным заявкам исполняется народная песня “Ицик хочет жениться”». Проходило на «ура»! И, пожалуй, это было первое мое исполнение «на публику» еврейской песни.
– А где вы впервые услышали песни на идише?
– В местечке Бершадь Винницкой области, откуда родом мои мама и папа. Я родился в 1960 году. Родители во время войны попали в гетто, бабушка и дед в нем погибли. Нашу часть Винницкой области оккупировали румыны, а не вермахт, многие благодаря этому остались живы, в том числе и мои будущие родители. Молодым выжить было легче, они имели больше шансов… После освобождения, в 1944 году, отца призвали в Красную Армию, он воевал, имеет боевые награды. Демобилизовавшись, окончил Львовский государственный университет, работал журналистом в украинских газетах. Сами понимаете, там он и тогда журналистской карьеры не сделал: выше завотделом писем районной газеты не поднимался. Сейчас пенсионер, живет в Израиле. Мама тридцать лет проработала медсестрой. Ее уже нет в живых. Это к вопросу о том, что предшествовало…
– В Бершади после войны сохранялся традиционный для местечка уклад?
– Хотя на дворе были уже брежневские времена, в Бершади сохранялся идиш, устраивались свадьбы, делались бар-мицвы, на праздниках звучали песни. С годами, правда, всё меньше и меньше. Первое впечатление о клейзмерской музыке я получил именно там. Учась в средней школе, окончил музыкальное училище по классу кларнета. Потом – Днепропетровское театральное училище. В 1982-м поступил в ГИТИС на факультет музыкального театра. Еще студентом год проработал солистом в Камерном еврейском театре, дебютировал в спектакле «Хеломские мудрецы». Позже, работая в «Росконцерте», создал программу «А гицн паровоз», включающую и еврейские народные песни, и восемь песен на стихи Михаила Танича. Придумал моноспектакли «Нахес унд цорес» и «Секрет фаршированной рыбы», с которыми гастролировал в США и в Австралии. Этот музыкальный и театральный опыт помог при работе над альбомом «Песни еврейского местечка».
– В вашей семье идиш звучал как разговорный язык?
– Для моих родителей идиш – первый язык, который они узнали. Что касается меня и людей моего поколения, то родители нас скорее «оберегали», «ограждали» от знания еврейского языка и еврейских традиций. Я бы сказал, инстинктивно ограждали. Иногда старшие говорили между собой на идише, когда хотели, чтобы дети ничего не поняли. С литературным идишем я познакомился гораздо позже, уже в Москве, когда стал заниматься песенным фольклором. Я бесконечно благодарен тем «могиканам», которые сохраняют этот язык. В частности, актрисе ГОСЕТ Марии Ефимовне Котляровой, она – наш консультант и литературный редактор.
– В связи с этим следующий вопрос: кто ваши основные слушатели? Очевидно, это люди старшего, военного поколения?
– В основном, да. Но приходят и люди среднего поколения. Они помнят, что это язык их родителей, и на наших концертах вспоминают песни, услышанные в детстве от мамы, от бабушки, которых уже нет в живых. Для многих это – сильное эмоциональное переживание. Я вижу слезы на их глазах.
